Сенека был не прав, когда вещал
Перетерпеть весь этот мир жестокий,
Души живой убить в себе накал,
И в омут грязи кинуться глубокий.
И к черту правила толпы людской,
Что обществом зовется лишь в насмешку.
Я говорю себе: "Вперед иди, не стой,
Живи по правде, никогда не мешкай".

Вечная скука, тоска и уродство,
Буквами слов продолжаешь юродствовать.
Улыбка в лице, в сердце - оскал.
Злость взорвалась, как лавина со скал.
Жалишь острее кинжала булатного,
Буквам из слов не вернуться обратно.
В сердце тоска, а в душе - черный мрак.
И если бьют, понимаешь, что прав.

Пора и мне заклеить рот
Молчаньем строгим и суровым.
То высшей мудрости урок
В моем безделии веселом.

Штамповано и четко идут рифмуясь строчки,
Поэма не окончена лежит,
Поэт, младой упрямец, все рифмы барабанит,
И взглядом пьяным внутрь себя глядит.

Рвется душа в плен, как камень мчится с горы.
И хочешь бросится вниз,
Но ждешь врага до поры.
И вечно горе твое
На этой чудной земле.
И с счастьем редкая встреча
Лишь с утра на заре.
Но топчешь свою тропу
В дали от чужих дорог.
И вечно врешь себе,
Что счастье найти не смог.

Я сам выбрал то, что я хочу.
Задача моя мне по плечу -
Нарушив все былые каноны,
Хочу я рушить стены Парфенона.

Бросаться словно камень в обвале,
И к жизни вновь восставать из скал.
Тонуть и спасаться, упасть и вставать,
И смерть всегда преодолевать.

Рубить с плеча, хамить, грубить,
И жестким, как камень, и честным быть.
Быть трудно сложным в своей простоте,
Но сам себя убедил в правоте.

Я буду играть пока выдержит лира,
Теперь и я Гражданин Мира.

Поллитра счастья я купил вчера, -
Оно несотворимо Богом, -
И выпил ровно три глотка
В молчаньи тягостном и строгом.
Затем допив остатки счастья,
(Мне стали по фиг все напасти)
Его я взял еще поллитра...
Башка, о как с утра болишь ты.

Я уезжал, ты провожал меня до самого вокзала,
Где поезда, гудя, отходят прочь.
Мне двадцать пять - так много и так мало...
И плачет у вокзала чья-то дочь.

Вот мы и не встретились, ты да я.
Я не твой сосед, ты не моя жена.
Жизнь пройдет впустую, вечность - да.
И мы с тобой не встретимся никогда.
Всюду человеки глупые бегают,
А где найти единственное - не знают.
Я иду по жизни, не тая.
Черт с ним, что не встретились ты да я.

Поговори со мной, Гитара семиструнная...
А. Григорьев

Поговори со мной, гитара шестиструнная.
Я знаю, что меня манит.
Дорога дальняя струной басовою
Притянет будто бы магнит.

И снова дали, перекрестки,
И море, горы, смех и плачь.
И снова чудное раздолье,
И встречи будущих удач.

Поговори со мной, гитара шестиструнная.
И слезы вьются по щекам.
И смех, и плач струною первою
Вдруг отзовется в облаках,

И все что между этих звуков,
От ми до ми, и от и до.
То жизни чудной перепутье,
Которое приводит в дом.

Я вас люблю, но вы мне ненавистны.
И не могу понять я этот взгляд.
И вы всегда парите, эти мысли,
Когда я вновь предчувствую закат.

Выжимаю стих из мозгов как из губки,
Хочется творить, но не знаю что.
Хочется творить, но урчит в желудке,
И висит на вешалке старое пальто.

Люди! Где вы, бродите мимо. Люди!
Я дозваться до вас не могу.
Люди, а почему вы так красивы.
Впрочем, я этого не пойму.

Как мне понять, что вы хотите,
Чем вы бредите по ночам?
Кому вы родны, и кому противны,
И как пробиться к вашим очам.

Но прочь, прочь, любовь - это чушь,
О ней не стоит писать стихи.
Это - пережиток мозгов
Это - исчадие души.

Срифмуем лучше пиво с водкой,
Полет стрелы с полетом стопки,
В закусь маслята да с селедкой.
Ну, в общем, ничего находки.

И что бы вы ни болтали,
Скажу я вам откровенно:
Стихи, вот эти - про счастье
А может, про жизнь, наверно.

Человек человеку - друг, брат и волк.
А. Турзин

Увы, мой друг, мы снова одиноки вдвоем.
Коньяк мы пьем, И ждем мы счастья,
Когда придет оно в наш дом,
Когда придет как вор.
Душа болит - ведь жизнь мы чувствуем,
Мы люди, а не волки.
А посему привычней жить вдвоем.