Разгулялся ветер мокрый над Москвою,
Растревожил мне израненное сердце.
Никогда мы не расстанемся с тобою:
Никуда мне от тебя не деться.

Год за годом и не любовь и не прощанье,
Столько раз мы расставались, но напрасно,
Твое имя стало словно заклинанье,
Слог магический на языке неясном.

Даже солнце, что проглянет из-за тучи,
Не сумеет разогнать мое ненастье,
Не ответит для чего столкнул нас случай,
На страдания, а может быть на счастье.

Написано очень давно, 10.09.93, по впечатлениям от Дж.Лондона.

Каждый сам по себе,
Каждый сам за себя,
Выдержи или умри,
Ho отступать - нельзя.

И земля под ногами - лед,
В черном небе одна звезда,
Движение - только вперед,
Нам отступать нельзя.

В горло набился песок,
Пыль застилает глаза,
Ты уже не можешь ползти,
Ho отступать нельзя.

И вино не поможет забыть,
То, что ты идешь в никуда.
Можешь по-своему жить,
Ho отступать нельзя...

А это совсем свежее (написано три дня назад)

Мой странный сон, тебе не верю:
себя я вижу птицей белой,
под облаком парящей смело.
Мое гнездо - на горной круче,

там только ветер снегом чертит,
там только демоны и черти.
Они глумятся надо мною,
они мои терзают крылья,

и осыпают снежной пылью.
И самый черный, самый страшный
все искушает властью, златом,
грозит, смеется, дышит хладом.

А я озябшими крылами птенца укрыла.
Мне ничего уже не надо -
спасти бы только свое чадо.
Все ближе мой последний миг,
Отчаянье срывает крик,
Я просыпаюсь...

После Грушинского фестиваля.

Я люблю на теплом пляже из песка настроить замков,
И не важно, что волною унесет мои дома.
Ну и что, что скоро двадцать, неужели вы и сами
Не мечтаете ночами, и не сходите с ума

От желания раздвинуть стены теплых тесных комнат,
Разве детство не зовете вы в бреду и наяву?
Неужели это сложно - ощутить себя ребенком,
Подурачиться немного на песчаном берегу?

Это лето, это отпуск, это Волга плещет сонно,
Мы валяемся на солнце, от безделья разомлев.
В облаках картины ищем, то купаемся, то сохнем,
И бесцельно тратим время с перерывом на обед.

Тоже совсем свеженькое - дней десять ему.

Отзвенело, отбренчало,
Лето в ярких лоскутах.
He конец и не начало,
И не радость, и не страх.

Только горькое похмелье
От веселья и услад,
Киснет в чаше злое зелье
He вернешься ты назад.

Ты свободен и беспечен,
Словно летний мотылек,
И судьбой не искалечен,
Твой полет-побег далек.

He вернешься, не вернешься,
От седой зимы уйдя,
Ты назад не оглянешься.
Ты уже забыл меня...

Написано на третий день после подписки на ОВЕС.РАСТЕТ

He обольщай себя напрасно,
Тебе бессмысленно писать,
Давным-давно всем стало ясно,
Поэтом невозможно стать.

Поэтом надо бы родиться,
А не случилось - не ропщи:
Пиши тихонько в уголочке
И славы громкой не ищи.

Ведь стихоплетов нынче много:
В кого ни плюнь и тот поэт,
Тебя никто не судит строго
Себе ты сам авторитет.

Авторитет, судья и автор
Своих невзрачненьких стишков,
Что выползают на свободу,
Рождаясь из твоих грешков.

Жизнь больше и не полет и не падение,
Не тяжелеют за спиною два крыла,
He смерть, не сон, не боль и не видение -
Любовь огонь в груди моей зажгла...

Боясь спугнуть свое нечаянное счастье,
Мечтать о нем не смею, не хочу.
Ты тот, кого я наделила властью,
Определять мою дальнейшую судьбу.

Дождь - погоды злая шутка, все мои разрушил планы,
Провожать пришел незваный уходящие года.
День рожденья все же будет, но в проем оконной рамы
Дождь стучится, словно слезы по стеклу бежит вода.

Может дождь пришел поплакать, разделить мои печали,
Нежеланным гостем в окна постучался невзначай.
Но придут другие гости, мы попьем Вазисурбани,
Мы съедим салата тазик, после примемся за чай.

И начнутся разговоры, зазвенят гитары струны,
И под песни Окуджавы улетит печаль моя
Что мне годы, что заботы, что судьбы хромой причуды,
Раз ко мне друзья приходят, значит я живу не зря.

Я жизнь хочу прожить простым котом,
Романтиком бродячим, невезучим.
И запретить не сможет мне никто,
Залезшему на мусорную кучу
Смотреть на небо...
Смотреть на небо.

Что мне с того, что голоден всегда,
Что есть враги, и зима все ближе.
С помойных баков мне видна луна...
А он совсем не видел, что все выше
Всходил на небо,
Всходил на небо.

И дворники окоченевший труп найдут,
Еще одной заразой меньше стало,
Их пострелять бы всех, к чему они живут...
Затем, чтоб ночью вылезая из подвала
Смотреть на небо
Смотреть на небо

Строки "Смотреть на небо" и идея первого четверостишия взяты из стихотворения моего новосибирского корреспондента Станислава (он же Зорь).

И сердце открою и руку отдам,
Глазам твоим верю и верю словам,
Я знаю, жалеть не придется о том,
Что все отдала, ни сейчас ни потом.

Только так - сквозь подлинные чувства -
Ощущаешь собственную слабость,
Только к чистым линиям искусства
Тянется тщеславная бездарность.

Видя строки подлинных талантов
Завистью и рвением клокочет,
И с упорством истых дилетантов
Критикует автора за почерк.

И бросается скорей к листу бумаги,
Что бы в вечность обратить свое мгновенье.
Но в колодце вдохновенья нету влаги,
Только эхо бродит от чужих творений.
05.05.99

Вот и кончился бег сумасшедший,
Я тебя догнала, я с тобой
Вспоминаю о жизни прошедшей,
Как о сне, что казался судьбой.

Я нашла для себя направленье
И мне нечего больше искать,
Я живу в бесконечном мгновении
И хочу все опять потерять.

Но я знаю - ужасна разлука,
А свобода горька словно дым.
Сделать выбор - простейшая штука
Мне труднее смириться с ним.
03.05.99

Невысокого роста, с взъерошенной челкой,
В голове чепуха и кольцо на руке -
Остаюсь неприкаянной вечной девчонкой,
Тонкой веточкой в бурной и мутной реке.

Не взыщи - я такая, бесенок с пропиской
В неизвестном краю неоткрытой страны.
Притворяюсь изысканной ласковой киской
И дремлю в мягком кресле до полной луны.

Но как только поманит ночное виденье,
Растворяюсь во тьме и за ветром лечу.
Я такая - ночное твое приведенье,
Я все время теряю и снова ищу

Впереди горизонт, под ногами - дорога,
Каждый день, преступая запрета черту,
Я себя выкупаю у черта, у бога
И опять отдаю за любовь и мечту.

Июнь 1999.